Очень часто в последнее время в интернетах натыкаюсь на целые полчища юных ниспровергателей всего и вся. Я имею в виду всяких чайлдфри, а также толпы юношей и девушек, закутанных в тогу высокомерного и пафосного отрицания семейных ценностей как таковых. Я давно уже не вступаю с ними в диалог по причине его непродуктивности, поскольку они всегда набрасываются толпами, и главное, слышат только себя. Да и кого им слушать, не родителей же! Что они, родители, могут понимать в жизни? Мы в их представлении - ретрограды, не понимающие тонкой, израненной души. А мне смешно, потому что все эти детки думают, что это они первые все изобрели, что все поколения до них были скучными, вели праведную жизнь и не пытались выйти за границы приличий. Вынужден вас разочаровать, мы были точно такими же бунтарями. Точно так же мечтали изменить мир, а своих родителей считали скучными и устаревшими. Правда, мы не имели возможности написать пафосный статус "в контакте" по причине отсутствия оного. Приходилось создавать себе имидж в реале. К примеру, не мог же я признать в школе, что мне тупо не давали. Потому и делал вид, что самого девушки не интересуют, носил маску непризнанного гения и разочарованного в жизни и любви, уставшего от жизни циника. Ну да, в 16-то лет. Надо сказать, что это иногда срабатывало. Не в школе правда, позже, в институте. Многие девушки ведутся на эту нехитрую ловушку: "Я докажу ему, что любовь возможна и в наше сложное время, что не все девушки прагматичны, верну его к жизни и т.п."
И тут, юноши, надо не затупить. Когда наживка сработала, не стоит упорствовать. Надо быстро хватать добычу и нести в кусты изобразить радость: "О, жизнь и впрямь прекрасна! Милая, ты подарила мне радость жизни, светоч любви, и..." И пользоваться всеми благами молодости по полной. Я вот, стыдно признаться, в свое время заигрался. К маскам так быстро привыкаешь! Столько прекрасных девушек оказывали знаки внимания, вернуть бы все назад, я бы провел свои студенческие годы куда интересней. Но, увы. Я чуть было не упустил и свою главную в жизни удачу. Вот об этом хочу рассказать подробнее. Благо, и повод подвернулся.
читать дальше
Лето 1987-го выдалось жарким, не чета нынешнему. Я вернулся после лагерных сборов (о, они требуют отдельного рассказа, теперь таких не бывает) по окончании обучения на военной кафедре, наслаждался городом и погодой, валялся на пляже на озере Шарташ после сдачи госэкзамена по "военке". И, как уверяет Оля, был в ту пору дьявольски хорош собой. Уставший от жизни циник в ту пору носил еще и маску Грушницкого, помните такого? Грушницкий ходил всюду в грубой солдатской шинели, чтобы дамы подумали, что он офицер, разжалованный в солдаты из-за дуэли, что придавало ему чрезвычайно романтичный ореол. А я носил ставшую ненужной после сдачи "военки" офицерскую рубашку. А все военное девушкам нравится на инстинктивном уровне, как бы они ни уверяли в обратном. И, после двух месяцев комариной кормежки в лесах нижнетагильщины, я был загорелым как головешка. И отросшие волосы были дивно густы и кудрявы, во что сейчас сложно поверить. И прекрасно играл в волейбол на пляже. В-общем, было от чего девичьему сердцу растаять. После партии в волейбол одна юная наяда просто подошла ко мне и сказала: "Пошли купаться!" Я, не привыкший, что ко мне обращаются прекрасные незнакомки, конечно согласился. А после купания она огорошила меня еще больше, спросив, не мог бы я помочь ей справиться с чрезмерно большим количеством еды, которым ее снабдила мама. Ну разве мог вечно голодный студент отказаться? Обладательница вкусной домашней еды, кроме того была прекрасна как юный цветок и имела сногсшибательную фигуру. И не кокетничала, не пыталась изобразить из себя невесть что. Уходя вечером с пляжа, мы уже вовсю болтали как старые знакомые. Я собирался уезжать к родителям, и на прощанье Оля дала свой номер телефона.
Но я не позвонил ни на завтра, ни позже. Нет, не забыл. Но во-первых, вспомните, я же уставший от жизни циник, не верящий в любовь, а во-вторых, я отчетливо понимал, что она слишком хороша для меня. Это старая история моих комплексов, внушенное с раннего детства сознание никчемности. Я не верил в собственные силы, в собственную нужность, в привлекательность для противоположного пола. И одевался как попало, и главное, эти прыщи! Они отравили мне всю юность. В то лето, на загорелой морде, их не было видно, на мое счастье, иначе все могло сложиться по-другому.
А Оля мало того, что была красива как ангел, так еще и одевалась во все импортное, жила в центре Екатеринбурга и была дочерью офицера, служившего за границей, в их семье даже был автомобиль, что в то время было ого-го как круто. Ну а я? Юноша, выросший в глубокой провинции в семье простых тружеников, не имеющий ни гроша за душой и с сомнительной внешностью. Налицо социальное неравенство. Не было желания развивать эти неравные отношения, я понимал, что чем выше заберусь, тем больнее будет падать. Со временем оказалось, что Оля никогда не задирала нос, да и мы с ней никогда не пользовались родительским достатком, полагались только на свои силы. Одним словом, я не позвонил.
И вдруг, через полгода, накануне нового года, я встречаю Олю у себя на факультете. Я был, мягко говоря, в шоке. Оказалось, что эта отважная девушка предприняла целое расследование. Она приехала в мое общежитие, где бдительная комедантша сказала, что не выдает своих жильцов, что мы тут все секретные физики и все такое. Тем более, что Оля даже не знала моей фамилии. А под описание "высокий и красивый" попадало процентов 70 студентов. Но Оля подключила к поискам своего бывшего одноклассника, что учился на нашем курсе, и приходила на наши занятия, пропуская свои. Но в ту пору, а это был пятый курс, я совсем обнаглел и перестал ходить на лекции. Так она поймала меня на какой-то лабораторной работе. Все-таки есть женщины в русских селеньях!
Однако ваш покорный слуга был настолько туп, что даже после этого не сделал правильных выводов. Приближался новогодний институтский бал. И мой лучший друг Женька спросил меня, собираюсь ли я пригласить Олю. "Не знаю," - лениво ответил я. И тут Женя совершил поступок, за который я буду благодарен ему до конца жизни. Он сказал: "Ты что, совсем идиот?" (Да, вот какие грубые формы иногда обретает благодеяние в устах друзей). "Ему встретилась такая девушка, просто... просто сказка, а он еще морду воротит!" "Черт побери, что же я делаю-то?" - наконец стало доходить и до меня. И я пригласил ее на бал.
А потом мы встречались каждый день. Я ждал ее у кинотеатра "Современник" с дико бьющимся сердцем, считая каждую секунду. И все равно она всегда появлялась внезапно, и улица как будто озарялась солнцем. Мы гуляли, сидели в немногочисленных в то время кафешках и без конца о чем-то говорили. Пик наших отношений пришелся на зиму, я одевался в какую-то смешную куртку на рыбьем меху, но не помню, чтобы мерз. Я вообще из того периода времени мало что помню. Все было как в сладком тумане. Я возвращался в общежитие только к утру счастливый и словно пьяный. Кто и как написал за меня диплом, загадка. Однажды мы не могли встретиться по какой-то причине, я зашел в телефон-автомат, и мы проговорили без умолку, как оказалось, два с половиной часа! А спроси, о чем, я бы не смог ответить. Иногда нам удавалось посидеть в моей общежитской комнате. Помню, была оттепель, и вывешенные за форточку в авоське пельмени слиплись в бесформенную массу. Мы сварили этот ком и ели его, сырой внутри, хохоча. А после этого сидели на моей кровати, как всегда щебетали о чем-то, а потом она тихо уснула у меня на коленях. А я сидел, гладил ее волосы и в эту секунду понял: все, я не могу без нее. Вот просто, физически, как без воздуха. Мы должны быть рядом, во что бы то ни стало. К черту комплексы, к черту социальное неравенство, к черту все. Я должен ощущать ее рядом, чувствовать ее тепло, гладить волосы, холить и лелеять, защищать от всех невзгод. Иначе никак. С того дня о маске уставшего от жизни циника я даже не вспоминал. И да, любить - это тяжело. Да, ты становишься уязвим. Но когда рядом ВАШ человек, любая радость умножается надвое, а любое горе делится напополам. Вот такая загадочная арифметика.
И вот ровно двадцать девять лет назад мы соединили наши судьбы официально.
Потом было еще много чего. Родилась дочь, началась перестройка, мы скитались по съемным квартирам в нищете, потом жизнь как-то устроилась. Доведись начать жизнь заново, мы исправили бы только одно: нарожали бы детей побольше, зная что нищета когда-то закончится.
И вас, мои юные друзья, мои загадочные феи, бескомпромиссные чайлдфри и одинокие волки, не минует чаша сия. Однажды вы глянете вокруг, на своего любимого человека, на детишек, сама мысль о которых была в свое время ненавистна, и поймете, что в этом-то и заключено счастье и весь глубочайший смысл жизни. И подумаете вы тогда: "О Господи, какой же ерундой была забита моя голова всего несколько лет назад..."

"И глядя на своих, беспечно спящих, ты поймешь, что ты отныне
Нигде никак без них, а только так, и только здесь, и только с ними.
В твой разоренный разум на рассвете
Введет войска твое сорокалетье". (Несчастный случай)